Подруга подарила мне колоду карт «Золотой Оракул Ленорман». И, хоть, понятное дело, карты эти изданы сейчас и — о, какое кощунство! — в Москве, они — копия со знаменитого оригинала. Оракул этот не является таро в строгом смысле (таро — более глубоки и полны эзотерики), зато символы карт Ленорман просты, конкретны, хорошо объясняют факты и бытовые вопросы. Чем и объясняется их заслуженная популярность, которая длиться уже полтора века.
Подобный подарок — чем не повод вспомнить знаменитую прорицательницу?
Слава к мадемуазель Ленорман пришла не сразу. Помните «The witcher», фильм про Ведьмака Геральта от Netflix? А точнее корявенькую ведьмочку Йеннифер? Ну, той-то посчастливилось внешность изменить, а вот бедолага Мари-Анн-Аделаида Ленорман так всю жизнь и прожила кособокой уродиной. Что, однако, не мешало ей занимать видное место в медиапространстве смутной эпохи: кровь ручьем, короля с королевой — на гильотину, тела аристократов — в ямы. Да, времена были тяжелые и сохранить голову на плечах удавалось не каждому: Французская революция, это тебе не жук чихнул.
Ну да всё по порядку.
Ловить рыбку в мутной воде французской смуты Мари-Анн начнет позже. А пока…
Горбатая девочка родилась 16 сентября 1768 в семье купца-суконщика в Нижней Нормандии, в городке Алансон, что в 250 км от Парижа. Уже будучи взрослой, она придумала красивую легенду, что ей удалось получить прекрасное образование в монастыре, среди благородных девиц, в королевском аббатстве бенедиктинцев. Реальность выглядела намного банальней: её учительницей стала местная швея, которая передавала девочке мастерство владения иглой, а первой работой — служба кассиршей в магазине нижнего белья. Тогда большие дамские сумки ещё не вошли в моду, так что Мари-Анн приходилось таскать колоду карт в кармане передника. Первые шаги в ремесле гадалки она делала в окружении клиенток магазина, её слава постепенно росла и вскоре перешагнула через берега тихоструйной Сарты.
Мари-Анн (даром что ясновидящая!) поверила в свою счастливую звезду и в один прекрасный день уехала в Париж, взяв единственное платье и один экю достоинством в шесть ливров. Она снова устроилась продавщицей в магазин нижнего белья, где продолжала читать судьбы. От желающих узнать грядущее не было отбоя, кажется, в магазин приходили только за тем, чтобы повидаться с «Толстухой Нормандкой» — так её называли. Несколько лет задняя комната служила ей гадательным салоном.
Здесь стоит сделать отступление. В Париже, городе политических бурь и столице порока, мадемуазель Ленорман появилась аккурат накануне бойни, называемой Французская Революция. Ужас и отчаяние, ярость и жестокость обезумевших от голода и нищеты людей затопили город. Страх сводил с ума парижан, неконтролируемые толпы с боем врывались в городские булочные и опустошали зернохранилища. Люди грабили обозы, аббатства и фермы, убивали торговцев зерном и мельников. Панику породил миф о "голодном заговоре", вслед за которым распространялся страх перед разбойниками. Дело дошло до анекдота: когда повстанцы-революционеры (между прочим — первые коммунисты в прямом смысле слова) перевозили королевскую семью Людовика XVI из Версаля в Париж, многие женщины полагали, что везут "булочника с женой и наследником". А массовое убийство парижан, когда по улицам носили на шестах головы врагов, было лишь одним, — правда, самым жестоким — из многих кровавых событий, развернувшихся по всей стране.
Эпидемия страха распространялась со скоростью звука: по словам одного священника, женщины вопили: "Смелее, друзья, нужно безжалостно убивать подлецов аристократов и воров, которые сами хотят нас убить". Вооружившись камнями, матери семейств участвовали в ночных крестьянских стычках на большой дороге, ввязывались в хлебные бунты, не имея другой программы, кроме как вершить самосуд над спекулянтами. К голоду и панике добавилось всеобщее беспокойство и подозрительность.
Ну а что же наша Толстуха Нормандка?
Она вовсю рыбачит в мутной воде Революции! Именно во время кровавой неразберихи она встречает двух судьбоносных для неё людей: гражданку Луизу Франсуазу Жильбер, уличную гадалку на картах (она научит Мари-Анн тонкостям ремесла) и подмастерье булочника по имени Клод-Франсуа Фламмермон.
Случилось это во II-й год Республики, когда кровь растерзанных аристократов еще не высохла на улицах Парижа. По сочиненной троицей легенде Мари-Анн играла роль «молодой американки, которая пересекла океан, чтобы поделиться с французами своими исключительными талантами». Бросивший булочное дело парень раздавал флаеры прохожим, а мадам Жилберт и Мари-Анн читали грядущее по раскладам карт. Однако вскоре три сообщника были арестованы. 18 Флореаля (помните, революционеры придумали свой альтернативный календарь?) полицейский суд осудил их за то, что они занимались профессией прорицателей и каждому наложил штраф в десять фунтов с запретом на повторение правонарушения. Также приговор предписал уничтожить все флаеры.
Но происшедшее только укрепило веру Мари-Анн в судьбу гадалки. Она бросила работу и за аренду в 900 франков в год переехала на улицу Турнон (Rue de Tournon), что в нынешнем 6-м округе Парижа, в дом № 5. Там, на первом этаже, она открыла гадательный салон, скромно обозначенный на табличке как «Помощь в административных процедурах».
Гостей встречал вышеупомянутый экс-подмастерье Фламмермон, в черном костюме и загримированный под старого замкового дворецкого. Он провожал посетителей в большую гостиную со стенами, увешанными картинами — а понимая важность дорогой обстановки, Мари-Анн вложилась в мебель и картины — и умолял подождать, под тем предлогом, что мадемуазель занята. Через десять минут «дворецкий» приглашал пройти в комнату для консультаций, где и восседала наша вещунья — грузная, неуклюжая, коренастая, приземистая женщина с кожей кирпичного цвета, формами старой султанши, бугристой шеей как у индюка и с лишенными бровей глазами навыкате. Добавьте к этому бархатный чепец, косо надетый поверх парика, покрывавшего большую голову и любимый зимний наряд — зеленое платье со старомодными узловатыми застежками, мехами и с разрезными фонариками на рукавах — вот вам неаппетитный образ гадалки. Да, вы правы — мадемуазель Ленорман сильно смахивала на фею Карабос, уродливую и страшную колдунью из «Спящей красавицы».
Первая служанка императрицы Жозефины, завсегдатая гадательного салона на улице Турнон, писала, что формы мадемуазель Ленорман были настолько массивны, что она поначалу приняла ее «за мужчину, переодетого женщиной».
Ну да не судить конкурс красоты мы тут собрались!
Да, гадалка обладала уродливостью демона, но ее глаза сияли, как два бриллианта и буквально испускали пламя, стоило ей посмотреть на гостя. Её взгляд гипнотизировал, так что каким бы скептичным пришедший ни был, она вскоре подчиняла его своей власти.
Будущее Мари-Анн читала по картам, кофейной гуще и яичному белку. Она предлагала выбор: «Вы хотите консультации по 10, 40 или 80 франков?» После того, как клиент выбрал цену, она подробно осматривала ладонь его левой руки. Затем следовали вопросы. Она хотела знать полное имя, место, дату и времени рождения, какие цвета клиент предпочитает, каких животных любит, в каком городе живет и т. д. и т.д. Говорили, что допрашивала она с редким умением, которому позавидуют любые полицейские.
Не правда ли, напоминает встречу с психологом?
Наконец, после продолжительной медитации мадемуазель формулировала психологический анализ пациента… простите, клиента… и произносила долгожданное предсказание. Говорила она нарочито запутанно, ссылалась на стрелу прорицателя Абариса, подаренную Аполлоном, волшебную чашу, джина Фаидамса и сверхнебесного духа Ариэля, который выбрал ее любимым доверенным лицом. Костяшки пальцев Мари-Анн покрывали знаки, чей загадочный смысл был известен только ей, так как её, мадемуазель Ленорман, инициировал в таинства Каббалистической науки не кто иной, как сам знаменитый граф Калиостро!
Так или иначе, салон мадемуазель Ленорман вошел в моду. К ней теперь приходили не только юные содержанки или дамы высокого ранга, приехавшие искать средство от душевной боли, но и генералы, министры, магистраты и даже конституционные священники. Она принимала звезду Комеди Франсез Тальму, живописца Давида и баритона Гарата. Представьте, даже изящная и самоуверенная креолка Жозефина Ташер де ла Пажери, которая в те времена была всего лишь графиней де Богарне, слепо верила ей! Она привела к гадалке своего второго мужа, Наполеона Бонапарта, как раз тогда, когда молодой генерал, обескураженный и утомленный, предался сомнению в своей судьбе. Жозефина, рожденная на карибской Мартинике, была суеверной, как часто бывают креольские женщины, а страх быть брошенной постоянно возвращал её на улицу Турнон.
Дар ясновидения (или психологического проникновения) сделал мадемуазель Ленорман знаменитой среди политической элиты. Гильотинированные: якобинец Жак-Рене Эбер, инициатор похода на Бастилию Камиль Демулен (жен обоих обезглавили вместе с мужьями), а также Дантон, Сен-Жюст и Робеспьер, все эти википедийные персонажи были завсегдатаями салона на улице Турнон.
Интересно, отважилась ли Толстуха Нормандка предсказать им правду?
Похоже да.
В 1793 году Робеспьер арестовал Мари-Анн за пропаганду контрреволюции и создание беспорядков среди граждан. В Тюрьме де Ла Форс мадемуазель Ленорман поддерживала заключенных вместе с ней благородных дам, с которыми она разделяла камеру и предсказывала им всем скорое избавление. Хм… Ну её-то освободили через год… Чего не скажешь о сокамерницах-принцессах и подружках казненной королевы, потерявших головы в буквальном смысле слова.
Позже, когда власть перешла к Наполеону Бонапарту «сивилла из предместья Сен-Жермен» принимала так много известных людей — женщин высшего общества (самая знаменитая из них — писательница мадам де Сталь), военных, магистратов, актеров, певцов — что приходилось не только записываться за несколько недель до встречи, но и ждать по два часа в прихожей.
Мы знаем мадемуазель Ленорман исключительно по её колоде карт. Но помимо карт и кофейной гущи, Мари-Анн прибегла и к другим методам: воде, отраженной в зеркале, расплавленному свинцу, яичному белку, фитилю свечи, огню, дыму, воде, лавру и соли... Она стала настоящей фабрикой ясновидения! В случае трудностей при подготовке заключения и, если клиент был достаточно богат, гонорар мог достигать суммы в 500 франков. «Подобно Минерве, я все еще держу оливковую ветвь, и мудрость моих советов часто склоняла чашу весов Фемиды в пользу угнетенных. В Америке обо мне знают; в Африке у меня тысячи филиалов; в Азии мой чудесный метод служит компасом для политиков; в Европе среди моих клиентов вы найдете всех, кто преисполнен духа и достоинства…» — писала мадемуазель Ленорман. Причем нескромность гадалки ничуть не уступала ее писательской плодовитости.
Да, мадемуазель занялась написанием книг, одним названиям которых позавидуют теперешние бестселлеры! Из-под пера Мари-Анн вышли: «Сивилла у гробницы Людовика XVI», «Исторические и тайные воспоминания Императрицы Жозефины», «Оракулы Сивиллы или продолжение Пророческих воспоминаний», «Сивилла на конгрессе в Экс-ла-Шапель» … В год выходило по книге, по семь франков пятьдесят за том, (а «Тайные мемуары императрицы Жозефины» состояли из девяти томов!), — не скупитесь, приобретайте в её собственной книжной лавке на улице Турнон!
Однако, близкое знакомство с богатыми и знаменитыми не проходит даром. В конце 1809 года у доверенного лица сверхнебесного духа Ариэля возникли проблемы с угрюмой имперской полицией, которая мало полагалась на ее эзотерическую болтовню и оракулы о политических событиях. Как следствие, она без долгих церемоний познакомилась с женской тюрьмой Мадленнетт. Говорят, причиной послужили некие государственные тайны, случайно оброненные клиенткой гадалки номер один — императрицей Жозефиной. Так или нет, в заключении сивилла пробыла всего несколько недель, освобожденная благодаря вмешательству той же Жозефины. К слову сказать, мадемуазель Ленорман будет использовать Жозефину в качестве рекламного аргумента для своих клиентов более двадцати лет.
Но с этих пор за улицей Турнон установили слежку. В октябре 1804 года в полицейском отчете писали: «Девица Ленорман утверждает, что является гадалкой на картах. Дураки из высшего света съезжаются консультироваться с ней. Особенно женщины. Я слышал мошеннические жалобы на эту интриганку, свидетели уверяют, что жена капитана элитной жандармерии по имени Блум была обманута там более чем на четыре тысячи франков за восемнадцать месяцев; эта женщина впала в такой долг без ведома мужа, и умерла от горя через четыре дня».
Полиция — она рядом, она слушает и смотрит.
И ещё записывает. До нас зашли десятки страниц скрупулезных полицейских отчетов о высочайших посетителях салона на улице Турнон. Мадемуазель принимала посла Персии, царя Александра 1, герцогинь и жен генералов, князей и дипломатов, и конечно — саму императрицу Жозефину. Которую, кстати, можно понять: как, скажите на милость, удержать мужа-императора, если — увы! — никак не выходит родить Наполеону Бонапарту наследника?
В конце 1809 года вопрос об имперском разводе уже не вызывал сомнений, и 9 декабря мадемуазель Ленорман и Жозефина провели (по свидетельствам полиции) более чем двухчасовой задушевный разговор о разводе и его перспективах. Подобного вмешательство гадалки в государственную тайну имперская власть не потерпела. Утром 11 декабря мадемуазель Ленорман арестовали по обвинению в государственной измене и доставили в префектуру полиции. Мари-Анн утверждала, что виной тому — политические интриги и её чересчур верные предсказания. Правда, двенадцать дней спустя её отпустили, видимо по просьбе высочайших покровителей. К тому моменту Наполеон Бонапарт и Жозефина уже развелись 15 декабря.
Время шло. Людовик XVIII сменил опального Наполеона. Политические режимы менялись, но положение сивиллы оставалось неизменным.
В 1818 г. во время конгресса европейских держав мадемуазель Ленорман отправилась в Экс-ла-Шапель — гадалка считала, что дипломатам необходимы ее предсказания.
Весной 1821 года она приняла решение поехать в Брюссель, где продолжала осуществлять свою деятельность вещуньи. Но 13 апреля королевский прокурор предъявил ей обвинение в мошенничестве; мадемуазель снова была арестована 18-го числа, как вульгарная цыганка, и приговорена Лувенским судом к одному году тюремного заключения. Она подала апелляцию, суд Брюсселя пошёл й на встречу и заменил заключение штрафом. С облегчением она вернулась в Париж, на родную улицу Турнон.
Годы брали своё, телосложение Мари-Анн изменилось, цвет лица побагровел, а сидячий образ жизни сделал её пышные формы ещё более богатыми. Она больше не продавала прорицания, а лишь изредка гадала знакомым. Ее средства позволили купить несколько домов в Алансоне, где она родилась и куда ездила несколько раз в год повидаться с семьёй, здание на улице де ла Санте (Париж, 13-й округ), пахотные земли и виноградники к западу от города Пуасси (Ивлин), а также загородное имение в пригороде Парижа.
В 1840 году она покинула улицу Турнон и переехала на улицу де ла Санте, где и скончалась 25 июня 1843 года от сердечного приступа. Мадемуазель Ленорман исполнилось 71 год, и ее предсказание умереть в возрасте 115 лет не сбылось. Говорят, причиной смерти послужила врачебная ошибка, и если бы не оплошность врача, то знаменитая ясновидящая дожила бы до предсказанного возраста.
На её похоронах собралась огромная толпа, в которой были замечены многие известные личности из высшего света и политики. Простые люди со свечами в руках толпилась у ворот церкви. После религиозной службы катафалк, запряженный четырьмя лошадьми, за которым следовала длинная процессия, привез её тело на кладбище Пер-Лашез. И, представьте, до сегодняшнего дня к могиле гадалки приносят цветы — возможно, в благодарность за колоду карт «Оракул Ленорман», которую она создала.
Мари-Анн никогда не была замужем и детей не имела. «Journal des Débats», прежде посвящавший ей целые колонки, ограничился 28 июня 1843 заметкой в четыре строчки: «Женщина, о которой мы много говорили, мадемуазель Ленорман, знаменитая прорицательница, умерла три дня назад. Говорят, она оставила состояние в пятьсот тысяч франков племяннику, офицеру африканской армии…» Да… так проходит слава мира.
Добавим, что она также завещала доход в семьсот франков верному Фламмермонту.
Напоследок занимательная история, заимствованная из парижской судебной хроники от 30 октября 1843 года. На скамье подсудимых появилась оборванная старуха, седая, беззубая, гримасничающая и такая худая, что она походила на скелет, обтянутый пергаментом. Ее звали Барб Ривьер (хм, Барби бывают всякие…). Когда судья спросил, признается ли она в совершенном преступлении — а обвиняли старуху в попрошайничестве, — она всем телом задрожала от благородного гнева:
— Сударь, я — любимая ученица мадемуазель Ленорман уже более четверти века! Она ничего не скрывала от меня в своем искусстве и сколько раз говорила мне: «Милая моя, ты займёшь моё место, когда меня не станет!» Но с тех пор, как Господь призвал бедняжку к себе, она забрала все мое счастье. Итак, за две недели я только один раз гадала на картах за семьдесят пять сантимов и лишь однажды читала кофейную гущу. Если бы моя знаменитая наставница увидела это, она бы прокляла меня за то, что я работаю по такой цене!..»
Как говорится, без комментариев.
Библиография:
Marc Allégret, Revue du souvenir Napoéonien n°449, Novembre-décembre 2003
Pierre Bouchardon, Le Procès Belge De Mademoiselle Lenormand
Жан Делюмо, Ужасы на Западе
© 2022, Алла Мийа. Все права защищены. При использовании материалов гипертекстовая ссылка на alla-miya.com и указание имени автора обязательны.
